"В комнате было тепло - и дело тут вовсе не в компьютере, проработавшем весь день, и не в размерах помещения, и даже не в вечно закрытой двери, не позволяющей утекать теплу наружу, а в новом человеке - самом теплом и самом солнечном, таком, каким Новак помнил его еще из детства."
- Allen Novak
TAYLOR MOORE || ТЕЙЛОР МУР | AGE: 17 y.o. |
CHARACTER OF THE HERO
МУЖЕСТВО ДЕЛАЕТ НИЧТОЖНЫМИ УДАРЫ СУДЬБЫ (С) ДЕМОКРИТ
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ: упрямство; хладнокровие, способность принимать тяжелые решения; вежливость; решительность.
ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ: недоверчивость; грубость; жестокость.
Молодая дама. На ваши претензии шепчет: "Прости, не умею по-другому". Напрашивается на грубость, не показывает себя такой невинной, доброй и искренней. Притворяется. По-другому правда не получается. Убивает в себе всю нежность, становится тварью, но не показывает этого. Разбивает себе сердечко, но улыбается: "Ничего, я все равно красивая". Силы воли против себя никакой нет, противостоять не может; убивается, рыдает, а тело все равно разум побеждает. Это она, она мечтает о суперспособностях. Мечтает иметь способность летать, мечтает улететь далеко-далеко и не возвращаться, но в то же время сопротивляется: "Это моя, моя планета!" Но она маленькая инопланетянка, названная в честь кого-то, наверное. Пугливая, она ненавидит страдания, паникует, бьется как пойманная птица в клетке; чудачка и боится таких же, как она сама. В ее голове постоянно рождаются новые мысли, ясные и не противоречащие друг другу. Строгая к окружающим, так любит командовать. Да только боится; боится сделать больно, плохо, чудовищно; боится своих ошибок, поэтому как же ей за них отвечать? Считает, что кто-то поступил с ней нечестно, отобрав все воспоминания, и плохие, и хорошие. А кто это был? Вот бы узнать. Мечтает об этом, но боится встретиться с болью и страданиями, ведь так их избегает. Недовольная своей жизнью? Да она не знает своей жизни. Быть как все? Никогда. Ни за что. Она не хочет быть одной из миллионов. Не хочет радоваться тому же, чему радуются другие; не хочет грустить по тем же причинам, по которым грустят другие. Она живет; живет, не зная своего прошлого, не догадываясь о своем будущем. Здесь по-другому и нельзя. А ведь кто-то мог ей подсказать, что делать; а она отказалась. Отказалась от всего, от всех, чтобы теперь начать жизнь сначала. Она ненавидит слово "мерзость", ненавидит слово "ложь", ненавидит когда ей тыкают на то, как и что она сделала. Любит пауков, любит изучать их глазки, любит улыбаться им, зная, что они поднимут ей настроение. Все избегают ее в такие моменты, ведь она считает, что только чудесные паучки видят ее душу, видят ее насквозь. Она много о чем мечтает, многого не знает, о многом жалеет, но старается быть более-менее нормальной. Не получается? Другой уже вопрос.
STORY OF MY LIFE
РОДНОЙ ГОРОД: Детройт.
МЕСТО ПРОЖИВАНИЯ: Денвер.
БЛИЖАЙШИЕ РОДСТВЕННИКИ: Кристиан Мур - отец, пропал без вести, остальные погибли.
Сколько же ненависти и страха она испытала, когда очнулась среди незнакомых ей людей и в непонятном месте. Было дико и страшно, голова раскалывалась от новой информации, а она даже имени своего не помнила, не знала, как саму себя называть и к кому бежать за помощью. Первые пару дней она даже не разговаривала, ища выход из этой коробки каменных стен. Ей что-то пытались сказать, рассказать, направить на истинный путь, но она отмахивалась, злобно сверкая глазами и словно обвиняя всех и каждого в том, что с ней случилось. Она никому не желала зла, но и дружить ни с кем здесь не видела надобности. Первое, что услышали от нее девушки, так это ее имя. Спустя дня полтора-два, она вспомнила, как ее звали. Тейлор. Такую информацию она не смогла скрывать, учитывая, что это было единственным, что она о себе знала. Так, вскочив ночью от кошмара, она почувствовала, что это имя просто-таки вертится на языке, не дает покою. А поняв, что имя принадлежит ей... она расплакалась, впервые за эти два кошмарных и полных неизвестности дня. Такой ее и нашли утром, заплаканной, сидящей в отдалении от всех и полностью отрешенной. Впрочем, видимо, имени и не хватало ей для того, чтобы осознать необходимость движения в этом месте. Если до этого ей сходило все с рук, в том числе и ее бездействие, то теперь ей ясно дали понять, что хватит отлынивать от работы. Хочешь жить - работай. Тейлор и сама все это осознала, когда наконец слилась воедино со своим существом, вспомнила имя, которое подарили ей родные. Теперь бы вспомнить этих самых родных. Она скучала по тем, кого не помнила или даже не знала. Она понятия не имела, что случилось с родителями, были ли у нее братик или сестра и что теперь происходит с ними. Огромный кусок жизни вырезали из ее памяти, оставив всего ничего: шесть букв знакомого сочетания. Тейлор. Она начала работать, понемногу общалась с другими обитателями этой неизвестной планеты, но ни с кем не дружила, старалась не запоминать лишних имен, хотя со временем это получилось само собой. Пальцы помнили что-то из прошлой жизни, поэтому она легко смастерила себе лук, все свое свободное время бродила по территории или упражнялась в стрельбе. Иногда ей казалось, что да, она что-то вспоминает, но это оказывались только выдуманные сны или мечты, которые имели место быть в каждой из присутствующих здесь. Ей стоило бы жалеть себя или других, но никакой жалости она не испытывала, даже если изгоняли кого-то в Лабиринт. Она не чувствовала к ним абсолютно ничего, потому что она приучила себя не заводить дружбы, не привязываться к людям. Она обходила всех стороной, пока группа девушек не решилась сбежать, пока они не решились найти выход. Вот тогда-то Тейлор и почувствовала свою причастность к происходящему. Она бежала вместе с ними, готовая помогать и защищать людей, которым никогда и ни за что бы не доверила свою жизнь. Она сомневалась, что у них получится, но сидеть в этой тюрьме, которую с огромным трудом можно было бы назвать временным домом, ей так осточертело, что она готова была на любые жертвы, даже на смерть от лап чудовища Лабиринта. И как же она удивилась, когда они выбрались, прошли через дверь выхода и обнаружили что-то необъяснимое, ужасное. Все так надеялись увидеть здесь свет в конце тоннеля, но им предстояло еще большее потрясение: ничего не осталось. Не осталось дома, все было уничтожено, а они выбраны для какой-то миссии. Но только выбрали этих девушек не случайно: у них явно оказались стальные нервы, раз они выдержали и разрушенные надежды. Выхода не было. Спасатели, прибывшие к ним, чтобы защитить, сделали вид, что все кончено, что все хорошо, но это была иллюзия. Тейлор больше не понимала, где правда и где ложь, доверие в корне пропало даже к тем, кто помог ей выбраться из Лабиринта живой и невредимой. Однако, их ждало второе испытание и хочешь-не хочешь, а чтобы выбраться, ей нужно было держаться остальных.
PLAYER INFORMATION
СВЯЗЬ С ВАМИ:
ОТКУДА УЗНАЛИ О РОЛЕВОЙ: увидела тему поиска на Лиле, вы там предлагали свою ролевую)
Мои волосы едва не встали дыбом от слабого вскрика с улицы. Глаза поднялись на окно, а в горле сразу же пересохло, словно там и глотка воды за день не было. Кинув взгляд на настенные часы, я не шевельнулась, отмечая про себя, что полдень благополучно миновал, и мое пребывание в самом криминальном и неприятном районе Ливингстона скоро будет закончено.
Крик беспощадно повторился, и меня передернуло. Больше выносить подобное я не могла. После двух недель жалких скитаний по Ливингстону в поисках хоть чего-нибудь, что поможет мне вернуться домой, я отчаялась найти даже самый малюсенький материал для повышения моей приближающейся зарплаты. Ох, как я надеялась на прибавку или одну премию, чтобы полностью оплатить свой задержанный долг по квартире и вернуться в свою любимую комнатушку в центре, куда хозяйка уже подыскивает новых жильцов. Ищет их она пусть и медленно и с неохотой, но рисковать больше, чем двумя неделями, я не могла. Оставаться вблизи кладбища я не хотела, да и постоянные крики под окнами местных компаний меня выводили из себя. Один раз даже стучались во входную дверь, и я забилась в самый дальний угол, чтобы успеть спрятаться или сбежать, если начнут ломиться. Однако, одного стука и пары смешков хулиганам хватило, и они ушли, громко топая ногами по ступеням в подъезде. Больше они не приходили, но и я не выходила на улицу дня три-четыре, боясь, что они подкараулят меня за углом моего мрачного дома.
Соседи вообще молодцы, красавчики. Ведут себя тихо только днем, видимо высыпаются, а ночью у них начинается самый пик их бурной деятельности: пьянки, гулянки, странная музыка на всю громкость, и как только колонки выдерживают. Сказать, что есть еще соседи, я не осмелюсь, иначе давно написали бы коллективную жалобу; а так, наверное полтора землекопа оставшихся жильцов просто боятся сказать что-то против ночной жизни. "ДОБРА ВАМ ВСЕМ!" - остается громко крикнуть и вернуться домой, наглухо заперев все двери.
Я взяла миниатюрную черную лейку с подоконника и стала поливать свои оставшиеся от прежней жизни цветы. Я бы даже назвала их "цветочками", ибо от цветов у них остались только палки и полусухие листья, доживающие свои последние деньки в полнейшем спокойствии. Выкидывать - жалко, а должным образом ухаживать - не умею. Это мама отдала мне эти цветы, когда решилась моя судьба и проживание в родительском доме для меня закончилось. Почему-то все до единого решили, что эти цветы - моя собственность. Я их даже не покупала.
Жаклин Гекко, моя мать, всегда учила меня быть чрезмерно жесткой, раз я с детства собиралась стать журналисткой; отец ее всегда поддерживал, никогда не упуская случая напоминать мне о том, что я не та маленькая девчушка, которая может бегать по двору, аккуратно держа за ручку куклу в чистеньком синем платьице и обворожительно улыбаясь, словно в мире полно радужным пони, которые изменят нашу жизнь к лучшему. Нет. Как только родители убедились, что пятилетняя девочка хочет скакать от места к месту, строча на ходу все факты и боясь что-либо упустить в этой жизни, они стали поощрять любой мой выпад в сторону взрослой жизни: они готовили меня к ней почти с пеленок. Вот я и выросла самостоятельной, не пугливой и жесткой, как меня этому и учили.
Журналистика была моим видением и моим спасением. Я буквально молилась на нее, мечтая, как буду известной по всему миру и как будут мои родители мною гордиться. Но моя работа в самой идиотской и наименее читаемой газете города разочаровала их, и родители твердо решили позволить мне жить самостоятельно, в то время, как мои старшие брат и сестра могли висеть вдоволь на шее любого из "предков". Что ж, хорошо бы они не стали заниматься этой ерундой, а устроились бы на работу. Может быть, уже. Как и с родителями, так с Симоной и Уиллом я не общалась уже достаточно давно.
Зазвонил телефон, и я кинулась к аппарату, мысленно молясь, чтобы высветился знакомый номер.
Да! Да! Да!
***
Спустя минут двадцать я уже бежала к тому самому прославленному зданию Ливингстона, где находилась обреченная на долгие муки СиЭлль Рин. Услышав о том, что произошло, я почти на весь офис заорала "Молодец!", но вовремя спохватившись, с огромным трудом переняла задание у опытного журналиста на себя, пообещав нарыть что-нибудь интересное. Не зная пока, что делать и как действовать, я тормознула у входа, оглядывая толпы журналистов. Знаменитые "Livingston's news" тоже не теряли времени даром и наверняка приехали сюда самыми первыми, хотя сейчас лениво расхаживали у дверей, зорко поглядывая внутрь через стекло. Никого.
Тяжело вздохнув, я еще раз огляделась, в очередной раз оценив обстановку, и только потом увидела неприметную серую дверь, видимо, складского помещения. Так или иначе, но эта дверь точно вела внутрь. Ведя себя непринужденно, я скользнула к черному ходу и распахнула дверь. Перед глазами мелькнули светлые волосы, и я машинально загородила проход блондинке, которая спешила на улицу. Узнала я ее сразу, поэтому на моих губах промелькнула довольная улыбка.
- Скажите мне, СиЭлль Рин, как вас угораздило избить такого влиятельного человека, да еще едва не довести дело до госпитализации пострадавшего?
Отредактировано Taylor Moore (2014-09-22 20:02:01)
