Тут прохладно, и дует ветер, поэтому Артур кутается в свой привычный чёрный плащ, повыше подняв воротник. Он только прибыл в Джуно, но его уже осмотрела здешняя охрана, к счастью, определив, что он не болен. Йегер слышал, что этот город считается одним из самых безопасных в стране, а то и во всём мире - и, видимо, не зря. Похоже, патрулей городской охраны в Джуно куда больше, чем самого населения - везде, куда ни глянь, люди в форме и с оружием в руке. Передёргивает от одного зрелища, хотя он и не делает ничего, за что его могут арестовать.
Ему восемнадцать, он бездомный и бедный: в правом кармане пальто только пачка сигарет, почти полная - он трепетно экономит драгоценный ресурс, что даётся ему совсем нелегко. Цены на сигареты взлетели до небес, а он не может найти даже самую захудалую работёнку - парень в жизни ничего не делал, его руки не привыкли к работе, и никакого полезного опыта за плечами у него нет. Остаётся, пожалуй, только воровать, но и это тут невозможно, учитывая количество охранников, шныряющих вокруг.
Наконец он выходит на, к своему удивлению, почти абсолютно пустую улицу. По сравнению с предыдущими людными переулками и площадями это кажется почти что даром свыше - Артур с детства не любил большие скопления людей, и с возрастом ничего не изменилось.
Похоже, тут никто не живёт - почти все стёкла в домах выбиты, словно вся улица внезапно вымерла, а в домах бывших жильцов больше никто не захотел селиться. Пронизывающий ветер забирается даже под воротник, растрепав ему волосы, которые за последние несколько месяцев сильно отросли - когда Артур только сбежал из дома, он подстригся так коротко, что на голове остался один только короткий ёжик. Сейчас же волосы красивыми волнами обрамляют его лицо - конечно, когда они не растрёпаны ветром.
Пройдя немного вперёд, Артур замечает, что улица не так пустынна, как ему показалось вначале. На крыльце одного из заброшенных домов сидит парень - на вид, на три-четыре года младше его, очень худой, с непослушными тёмными волосами. Прищурившись, Йегер останавливается в тени, надеясь, что его не видно, и наблюдает за незнакомцем. Отчего-то ему показалось, что нужно помедлить, прежде чем идти дальше, и Артур, нащупав пальцами пачку сигарет, он достаёт одну, сжимает её губами и прикуривает, - он очень удачно встал по ветру, и широкая спина не даёт огню на кончике спички погаснуть от пронизывающего ветра.
С удивлением парень наблюдает за тем, как незнакомец на крыльце заброшенного дома пытается делать то же самое - это у него получается так себе, и, так и не прикурив, мальчик выбрасывает сигарету. Поддавшись каким-то неведомым порывам, Артур шагает вперёд, остановившись возле мальчика, и протягивает ему раскрытую пачку.

Артуру отлично видно лицо парнишки, сидящего перед ним, а вот он сам, по всей видимости, не может достаточно хорошо разглядеть Йегера - мальчик щурится, не имея возможности широко раскрыть глаза из-за слепящего солнца, которое сияет как раз за спиной немца. Зато самому Артуру прекрасно видно и само лицо незнакомца, и его выражение. Поначалу мальчик был насторожен и даже немного удивлён - ещё бы, к нему подошёл какой-то парень и молча протянул пачку сигарет. Реакция вполне себе ожидаемая, и потому Йегер лишь усмехнулся, глядя на то, как тонкими пальцами мальчишка вытягивает одну сигарету из пачки. Это выглядело почти забавно - то, как осторожно и очень медленно он подносил руку к пачке, а потом очень быстро, будто боясь, что его укусят, прижал её к себе, зажимая в пальцах драгоценную сигарету.
Йегер старается не делать слишком сильных затяжек, чтобы подольше растянуть удовольствие. Он молча курит, посматривая на своего нового знакомого. Тихая благодарность мальчишки встречена задумчивой улыбкой. Артур и сам не понимает, почему он вдруг решил поделиться самым ценным с совершенно незнакомым человеком. Иногда случались такие моменты, когда делаешь что-то неосознанно - не потому что с твоей и без того больной головой что-то ещё случилось, а из-за какого-то странного порыва; обычно такое оборачивается чем-то весьма интересным.
Он рассматривает паренька, пока тот чиркает спичкой и закуривает. Во всех его движениях так и видится протест: против правил, против стандартов, против всего общества, в конце концов. Куртка распахнута, будто ему и не холодно вовсе, джинсы все в дырках и потёртостях - их словно долго терли наждачной бумагой. Движения расслабленные и очень уверенные, хотя иногда кажется, что мальчишка просто пытается произвести впечатление бунтаря. Кто знает, как оно на самом деле?
Артур видит, что парню неудобно смотреть на него снизу вверх, поэтому, не удосужившись спросить разрешения, он грузно плюхается на ступеньки возле нового знакомого и чувствует невероятное расслабление в ногах. Он шёл почти весь день и всю ночь практически без остановок, чтобы добраться, наконец, до любого места, где можно нормально поспать. Он и направлялся в Джуно, однако не ожидал, что дорога займёт так много времени. К концу пути его ноги уже практически отваливались, но ощутил Артур это только сейчас, когда позволил себе расслабить конечности.
- Я только пришёл. А ты знаешь всех жителей этого города? - скорее насмехаясь, чем интересуясь, спрашивает Йегер. - А ты местный?
Сидеть на камнях холодновато, но ногам так хорошо, что вставать будет просто кощунством. Да и паренёк всё ещё сидит - значит, нужно выведать у него всю информацию, которой он только владеет.
На вопрос о происхождении Артур отвечает лишь неопределённым пожатием плечами. Он и сам не знает, откуда он. Да, он родился в Мюнхене, но теперь он не вспомнит ни один пейзаж этого года. Да и сложно назвать родиной то место, где он был в последний раз в глубоком детстве.
- Тут где-нибудь можно остановиться на некоторое время? - Йегер не стал уточнять, что "на некоторое время" означает несколько лет. Ему просто нужно было найти жильё - и вовсе не обязательно комфортное или цивилизованное.
- Я Артур, - парень протягивает новому знакомому руку. Не в его привычках знакомиться с людьми, однако, раз уж на то пошло, то от одного раза хуже не будет. Да и мальчишка вроде неплохой.

Отредактировано Arthur Jaeger (2015-05-09 01:48:36)

Сигарета совсем догорела, остался только фильтр, и Артур с досадой выбрасывает тлеющий окурок на землю перед собой, втаптывая его ногой в землю. Она дымилась несколько десятков секунд, а потом и вовсе перестала подавать хоть какие-нибудь признаки жизни.
- Хех...Их не так много, да и новенькие здесь редкость. В основном все хотят сюда попасть, да далеко не всем это удаётся.
- Значит, мне повезло, - произносит Йегер, не нуждаясь в ответе. Ему и правда повезло - сквозь такие кордоны денверской охраны прорвётся не каждый. Да и то, что у него не обнаружили Вспышки - в каком-то смысле удача. Наверное, в этот раз Фортуна решила повернуться своей вертлявой задницей к кому-то другому, совсем позабыв про старого доброго Артура Йегера, которого она упорно ненавидела все эти годы. Что же, он совсем не против.
"Местный, значит," - Артур снова оценивающе взглянул на паренька. Кажется, тому это не нравилось, но Йегеру было интересно, что же за фрукт такой перед ним. Если он местный, значит, он знает тут всё, по крайней мере, в этом районе, если он так спокойно тут сидит. Можно попробовать вытащить из него какую-нибудь информацию.
По косому и слегка недовольному взгляду мальчишки Артур понимает, что своей болтовнёй он раздражает его. Парень и сам не любит много говорить, но этот мальчишка так удачно подвернулся, что было бы глупостью не воспользоваться этим. Похоже, Фортуна всё-таки сегодня слишком много выпила, чтобы столь неосмотрительно упустить так много удачи из своих цепких лапок.
- Да где угодно. Можешь взять любой пустой дом и заселиться, это не накладно в плане платы, так как всем по на заброшки. Только в них непривыкшим холодно, ибо печками толком не умеют пользоваться. Ещё можешь снимать угол или комнату в общих домах. Там все живут бок о бок и помогают друг другу. Им легче выживать, - при словах "помогать друг другу" Артур скривился. Чего ему хочется меньше всего - так это помогать кому-то. Перед глазами так и стояла картина: несколько десятков человек с вечно не сползающими с лица улыбками весело переговариваются и вместе делают бытовые дела, а потом, вечером, вместе ложатся спать, желая друг другу спокойной ночи. Ну что может быть отвратительней? От увиденного его аж передёрнуло, правда, слегка, и на будущее Йегер зарёкся давать волю своей слишком уж буйной фантазии.
Он решает занять один из пустых домов. С обеспечением тепла он как-нибудь разберётся - когда найдёт на работу, конечно. Тогда уже можно будет купить хоть какое-то подобие пледа или одеяла. Да и с печкой можно попробовать разобраться - ему не впервой.
Его новый знакомый поднимается со ступеней, разминаясь и потягиваясь. От одного из таких потягиваний у него задирается майка, оголяя часть живота. Это не укрывается от взгляда Артура. "Вот ведь засранец мелкий," - скорее досадливо, чем злобно думает Йегер. У него давно никого не было - слишком давно, чтобы постоянно заглядываться на таких, как этот парень. Да и гормоны периодически дают о себе знать.
- Вообще могу показать, где что, если хочешь. Всё равно делать сейчас нечего.
- Буду очень благодарен, - ну вот, он и сам предложил то, что хотел узнать у него парень. Отлично - не нужно тратить ни времени, ни нервов на уговоры.
- Пит, - он кивнул. Йегер всегда предпочитал знать имена людей, с которыми он каким-либо образом связан - всех, с кем он перекинулся хотя бы словом. Это было чем-то вроде бзика, навязчивой мысли, странности.
Артур выжидающе взглянул на Пита, как бы спрашивая: "Ну что, когда пойдём?" и грузно встал, разминая уставшие ноги. "Надеюсь, это всё не затянется слишком надолго". По правде говоря, его единственным желанием было лечь куда-нибудь и спать хотя бы десять часов.

[audio]http://pleer.com/tracks/96435TIYB[/audio]
Артур следует за своим новым знакомым, который даже и не оглядывается на него. Оно и к лучшему: несмотря на абсолютное безразличие к общественному мнению, парень всё-таки предпочитал не показывать людям свои слабости - это было, как минимум, опасно, кто-нибудь мог этим воспользоваться. А сейчас он устал, голоден и до смерти хочет спать. К счастью, ноги ещё не совсем отказывают, да и армейские ботинки мужественно выдержали его долгое путешествие, поэтому ещё по крайней мере пару часов ходьбы он выдержит.
Питер идёт странно, будто марширует, и поначалу это вызывает у Йегера смешок, который он прячет в кашле - ещё не хватало, чтобы мальчишка понял, что он над ним смеётся и закончил импровизированную экскурсию. Сам Артур идёт устало, тяжело ступая на пыльную землю и оставляя в грязи крупные следы ботинок. Кажется, ноги он всё-таки натёр, потому что очень скоро трение кожи о подкладку обуви стало почти невыносимым. Было бы неплохо остановиться и разуться, а, лучше - вообще посидеть хоть часок, но показывать этого парень не собирается и упрямо следует за провожатым. Если б можно было, он бы пошёл босиком, но земля холодная и грязная, а занести грязь в новоприобретённые ранки ему совсем не хочется.
Пока Пит не смотрит на него, видимо, размышляя о чём-то своём, Артур, в свою очередь, думает об этом мальчишке. Чёрные, блестящие на солнце волосы, пирсинг, яркий макияж и одежда сильно отличали его от всех людей, которых Йегер видел раньше. Да, он и правда был самым необычным человеком, которого парень знает. Почему он такой? Подростковый бунт? Несогласие с нормами, установленными обществом? Скорее всего. Артур не видел в этом ничего плохого, равно как и ничего хорошего. Какое ему, собственно, дело до того, как кто-то выглядит? Хотя мальчик, как он себе честно признался, очень симпатичный. Привлекательным его делает именно этот самый пресловутый подростковый бунт против системы, выражающийся в каждом его движении, в каждом слове. Питер был такой живой, такой яркий - он словно излучал энергию, и Артур впитывал её в себя, чувствуя, что он чувствует себя, хоть и ненамного, но лучше.
А был ли он таким в том же самом возрасте? Хоть убей - не помнит. Волосы он не красил, пирсинг не делал, но и задрипанным ботаником никогда не был. Кажется, он был тем ещё засранцем, доставлял кучу проблем матери, у которой и без него беспокойства хватало. Хотя и ему прилично доставалось от её любовничков, которые все были как на подбор. Казалось, она специально выбирала ублюдков и моральных уродов, словно какая-нибудь глупая четырнадцати-пятнадцатилетка, которая грезит о бойфренде-плохише. В последний раз это был некий Майкл Хиллис, сорокалетний мужик с пивным животом и проплешиной на макушке. Он путешествовал по Германии и встретил его мать - а та, дура, тут же умудрилась влюбиться. Она влюблялась слишком часто, по мнению Артура. Это было глупо; любовь - не более, чем красивое прикрытие сексуальному влечению.
Именно из-за этого мужика, Хиллиса, он и сбежал. Мудак подарил ему первый сексуальный опыт с мужчиной - не самый приятный - и психологический барьер, который он не может преодолеть до сих пор - да и не особо хочет. Нет, он не боится секса - он любит его, и вряд ли стал бы отказываться от практически единственного удовольствия в своей жизни. А вот сближаться с людьми он не может - с детства он был не особенно общительным, а после всех своих "приключений" он и вовсе замкнулся в себе, не желая подпускать к себе людей. Это никогда не было проблемой - Артур всегда был самостоятельной, самодостаточной личностью и не искал себе поддержки ни во мнимых богах, ни в людях. Кроме тебя самого твои проблемы никто не решит. А если вдруг нашёлся такой доброволец - ищи подвоха.
Вот и сейчас он думает - а нет ли какого-то подвоха в том, что сейчас ему помогают. Всё это было слишком подозрительно, хоть он и поделился сигаретой. С другой стороны, пока ничего плохого с ним не произошло - и то хорошо.
- Успеваешь? - Артур кивает, немного ускоряя шаг, чтобы поравняться с Питером.
Мальчишка выгибает бровь и начинает говорить. Йегер с трудом следит за его речью - парень говорит словно какими-то кусками, отрывками, перескакивая с темы на тему. В речи слышится ругань - и, хоть Пит и пытается выдать её за естественную манеру говорить, звучит она неестественно, будто чужая. Артур молча слушает, улыбаясь краешками губ и не пытаясь выдать то, что он понимает, что паренёк просто выпендривается. Театр ему не очень интересен, но тут, наверное, можно было поселиться ненадолго. Хотя лучше уж выбрать себе какой-нибудь заброшенный дом - там, может, и кровать найдётся, и какие-нибудь ещё удобства. Хотя в театре жить было бы прикольно, пусть и в заброшенном.
- А ты чего в наше ледяное дно приехал? Настолько всё х*во на юге? Все с катушек послетали в конец и тепло на холод променять уже не жалко, тип?
- Решил свалить от своего прошлого как можно дальше. Да и у вас тут не настолько хреново, как ты говоришь. Жить можно - и то ладно. Пожрать бы ещё только - и вообще за*бись будет.
В подтверждение его словам его желудок протяжно заныл. Он совсем похудел за время путешествия - и раньше был не особо толстый - и теперь рёбра торчали из-под кожи сильнее обычного.
- Почему ты не едешь в Денвер, например? Судя по всему, ты не очень жалуешь этот город.

Питер будто ушёл глубоко в себя, в свои мысли, и Артур просто шёл рядом, засунув руки в рукава пальто и не мешая мыслительному процессу. Разговор слегка утомил его - парень был не из болтливых, но он так долго шатался в пустыне без единой души возле него, что Йегера буквально прорвало на разговор. Он не стал ничего говорить: во-первых, особо нечего было разглагольствовать попусту, а во-вторых, не хотелось прерывать столь приятную тишину. С Питом ему было так комфортно, как не было ни с кем другим - это и удивляло. С каких пор он вообще хоть с кем-то ощущал себя настолько свободным, что не хотелось поскорее свалить от этого человека? Что было такого в этом мальчике, что он не вызывал отвращение, а только интерес к себе?
Лицо парнишки, пока тот думал, было довольно забавным. У него всё было написано на лице - каждая эмоция, и Артуру даже казалось, что Пит забыл, что рядом есть кто-то ещё. По мальчику видно - он не из тех, кто раскрывается перед людьми, тем более, - перед незнакомцами. Он построил вокруг себя настолько высокую и непреодолимую стену, что невозможно увидеть его настоящего. Впрочем, а зачем это вообще нужно? К чему лезть в душу каждого человека, который отнёсся к тебе не как к последнему дерьму? Это просто свинство. Самое худшее, что можно сделать с человеком - это пытаться понять его, особенно, когда он просто хочет, чтобы его оставили в покое. Хочешь сохранить хорошие отношения - держи дистанцию.
Артур услышал смешок Пита и нахмурился, но потом понял, что смеётся мальчишка над его надрывающимся от голода желудком.
- Тут через треть квартала есть нечто вроде пункта выдачи питания и всякой там поддержки. Можешь попросить там еды. Они там не такие суки как те, что на постах. Эти не утратили человеческое, как мама говорит.
"Неплохо. Лучше, чем ничего," - подумал Артур, но вслух ничего не стал говорить, только кивнул. Он не потерял свою гордость - и есть в подобных местах стало для него вполне нормальным - но в остальном он оставался таким же тщеславным и гордым.
Наконец они дошли до какого-то места - там виднелась целая толпа людей, и по запаху Артур понял, что это и есть тот самый пункт выдачи питания. Питер встал в самый конец очереди, и Йегер усмехнулся, увидев приличное расстояние, отделявшее его от крайнего в колонке. Он, похоже, тоже не слишком жаловал людей - и даже испытывал к ним отвращение. В связи с этим возникал вопрос - почему тогда к самому Артуру у него такого отношения не было, по крайней мере, видимого?
- А что тут жаловать? Тут нет ничего, чтобы держало...тут нормальная только погода.
- Не сказал бы, - тихо пробормотал парень, кутаясь в плащ и потирая пальцами внутри карманов. Ветер здесь задувал ещё сильнее, чем там, где они были раньше - тут было открытое пространство. - Вообще, я тоже когда-то свалил. Просто взял и ушёл. Ведь это же молодость - кажется, она только на то и дана, чтобы сбегать из дома, творить всякую х*йню и надеяться, что тебе ничего за это не будет.
- Денвер....Не, не хочется. Слишком жарко. Не люблю тепло.
- У вас тут просто кошмарно холодно. Неужели тебе комфортно в таких условиях?
Питер съёжился, и Артур усмехнулся.
- Поможешь мне найти какой-нибудь заброшенный дом? Кажется, я у вас надолго.

Людей вокруг слишком много, и это начинает напрягать Артура. Оттого и его новый знакомый кажется таким родным и безопасным, и этот факт, кажется, должен напрягать куда больше, но почему-то этого не происходит. Интересно, что чувствует Питер, находясь рядом с ним? Похоже, взгляды на жизнь у них общие - то отвращение при виде людей, что Йегер заметил в парнишке, он нередко находил и в самом себе. Хорошо ли это?
Молчать хорошо. Молчать комфортно. Настолько комфортно, что стояние в очереди, полной грязных и бедных людей - таких же грязных и бедных, как он сам, - уже не кажется таким угнетающе-отталкивающим. Впрочем, иногда Артур чувствует себя несколько неловко рядом с Питом, который стоит с недовольным видом, в своей майке, сквозь которую, кажется дуют все ледяные ветра мира - а ему всё равно. Йегер кутается в своё пальто ещё сильней, защищаясь от пронизывающего ветра и смотрит на Питера. Он красив, слишком красив, чтобы не обращать на это внимание, и наверняка он знает об этом. Иначе не было бы этого протеста во внешнем виде, в каждом движении и взгляде. Мальчишка наверняка наслаждается тем эффектом, который он производит на людей. И Артур его понимает. Так сложно быть красивым и не пользоваться этим, особенно сейчас, когда люди идут на всё, на любые меры, чтобы просто-напросто выжить.
Их очередь медленно, но все-таки приближается к окну выдачи. Впереди какой-то оборванец поссорился с раздающим, и ему не досталось еды. Что ж, может, так правильно - впредь будет знать, с кем можно ссориться, а с кем лучше этого не делать.
Наконец, они с Питом у окна раздачи - за ним хмурый мужчина лет пятидесяти-пятидесяти-пяти с трёхдневной щетиной и хмурыми бровями. Он смотрит неприветливо - будешь тут приветливым, конечно - и с усталостью. Такая жизнь лучше той, что он видит перед собой каждый день, но работать с людьми, наверное, дерьмово. Любая работа - дерьмо. Лучше податься в воры, мародерствовать, чем гробить свою жизнь на ненавистной работе, сотрудничая с ненавистными людьми.
Ему выдают одноразовую бумажную тарелку с чем-то, на вид похожим на месиво из перемолотых крыс и чьих-то костей, и стакан мутной жидкости. Раздающий взглядом красноречиво показывает парням, что им надо бы свалить и освободить дорогу для остальных. Артур и сам не горит желанием оставаться тут, поэтому он следует за Питером, чувствуя гул в перетруженных ногах. Он слишком много ходил сегодня, и стояние в очереди тоже не прошло бесследно. Хочется сесть, вытянуть ноги, а лучше - лечь и поспать хотя бы пару часиков. Но для начала неплохо было бы найти, где поспать.
- Привыкнешь. Все свыкаются. Ну а мне норм, - Артур усмехается нагловатой ухмылке Питера и смотрит на его одежду. "Поганец, неужели и вправду не холодно? Похоже, что нет - либо он ненормальный, либо у него что-то не так с теплорегуляцией".
- Да ты, никак, вампир, - ухмыляется парень, и облегченно вздыхает, когда они усаживаются на ступеньки какого-то дома. Вытягивает ноги и опирается локтями о ступеньки чуть выше. Почти ложится - как же это прекрасно!
За еду он пока не спешит браться, хотя над тарелкой уже кружится одинокая муха. Пока можно просто насладиться долгожданным расслаблением во всём теле, хотя живот уже снова ворчит, напоминая о себе.
Артур отгоняет ладонью назойливую муху и смотрит на то, что ему досталось. При ближайшем рассмотрении оказывается, что это каша. Гречневая. Пит смотрит так, будто Йегер и вправду собирается есть крысу, причем, живую. Ничего, то, что он ел по дороге, было куда хуже, а тут он и паренька, авось, повеселит своим видом.
Пальцами приподнимает края тарелки - бумага неплохо гнется - и наполовину выливает, наполовину ссыпает кашу себе в рот. Еда оказывается неплохой - по крайней мере, лучше, чем он ожидал.
- А сча ты будто ах*еть какой старик! - Йегер фыркает, чуть не подавившись едой, и довольно скалится, глядя на Пита, который сидит на перилах, похожий на воробья.
- А кто сказал, что сейчас я не творю всякую х*ню? По-моему, я только этим и занимаюсь.
- Мне самое то. Только сейчас погода портится - теплее становится. А это, ну, не моё, - и правда, чуть теплее. Даже не хочется кутаться в пальто, и можно распахнуть его.
- При жаре всякая фигня типа мух и тараканов. Но ладно, последние из здесь есть, но их куда меньше. К тому же в холод всегда можно согреться, хотя мне это незачем, эт если про других говорить, а вот при жаре фиг ещё охладишься. Как учили в школе - тепло отдаёт температуру холоду, потому нагреть быстрее и проще, чем остудить. Да и здесь зараза и медленнее ползёт, и мозги лучше варят.
- Если только мозги не отмерзнут до этого, - снова фыркает парень, лениво наблюдая за тем, как Пит болтает ногами в воздухе.
Мальчишка спрыгивает с перил, как только Артур заканчивает есть. Парень вздыхает - вставать совсем не хочется, но лучше он отдохнет в доме, чем тут, на ступеньках, как один из тех, что стоят в очереди.
- Окай. Тут есть неплохой район. Тихо и люди, хоть и есть, но их мало и они не такие как эти.
- Мне бы лучше вообще без людей, - бормочет Артур, тяжело поднимаясь на ноги, - веди.
Они приходят к какому-то совсем старому дому - парень и не помнит, чтобы такие когда-либо строились. Но, похоже, сделан на века - штукатурка сыпется, зато в стенах ни трещинки. Тут совсем тихо, будто все вымерли - скорее всего, так и есть. Да и какая ему, Артуру, разница?
- В этих квартирах холодно жить без камина, но зато барахла много и обставлено всё, почти ничего не стащили, - Артур кивает, и они заходят внутрь и поднимаются на четвертый этаж. Ноги будто каменные, но Йегер мужественно преодолевает все ступеньки. Наконец Питер останавливается возле какой-то квартиры, и они заходят.
Внутри неплохо - темновато, правда, но ему без разницы, какой в квартире свет. В прихожей тесно, и они почти прижимаются друг к другу, пока идут внутрь. Квартирка маленькая, но почти все вещи сохранились, будто хозяева ушли из неё вчера.
- Можно раздобыть буржуйку и тогда не будет так холодно. Одеял тут, как правило, завались. Укрыться есть чем, - он снова кивает и продолжает осматривать квартиру. Взгляд натыкается на трюмо с наполовину побитыми зеркалами. Центральное почти целое, и он может разглядеть свое отражение. Темные волосы лежат как попало - наверное, из-за ветра, и парень приглаживает их руками; под глазами пролегли синяки - следствие нескольких почти бессонных ночей.
- Что думаешь? Ещё куда пойдём или тут норм?
- Сойдёт, - Артур подошел ближе к сидящему на табуретке парню и посмотрел в окно. - Спасибо, - он легко коснулся голого плеча мальчишки пальцами в знак благодарности и сел на другой стул, который издал такой звук, будто он вот-вот готов развалиться.
- Сам-то где живешь? И с кем? - сидеть было невероятно хорошо, да и квартира была неплохая, и присутствие почти незнакомого человека не настораживало.

Отредактировано Arthur Jaeger (2015-06-17 02:15:03)

- Просто я северянин и всё, - от глаз Артура не укрылось то, как смутился при этом Питер: поджал губы и наморщил лоб. Кажется, он воспринял его шутливую фразу как комплимент, хоть и попытался это скрыть. Возможно, подсознательно Йегер и подразумевал что-то приятное в адрес внешности своего нового знакомого. Пит и правда несколько походил на вампира из старых легенд и сказок: бледная кожа, есть что-то первобытное, звериное, даже кошачье в походке и движениях, глаза смотрят настороженно, но уверенно. Кажется, - вот-вот обнажит клыки и вцепится тебе в шею. Старые легенды были куда лучше нынешних - они заставляли трепетать одновременно и от ужаса, и от желания, они были пропитаны духом времени. Нынешние же были направлены на то, чтобы заставить людей бояться друг друга еще больше, чем обычно, молиться на ПОРОК и на его мистическое чудодейственное лекарство от Вспышки, которого никто никогда и в глаза не видел.
Ну то что ты решил притащиться сюда и даже смог пройти пост - это уже говорит о наличии более-менее здравого рассудка.... - Артур только усмехнулся, размышляя о том, правда ли с его рассудком все в порядке, или же в его сознании что-то повредилось, пока он шатался по выжженной пустыне? Или это произошло куда раньше, беря истоки из раннего детства Йегера. По крайней мере, провалы в памяти случались и тогда - сначала редкие, с годами они начали случаться все чаще, и иногда парень пропускал целые дни, оказываясь потом неизвестно где, попадая туда неизвестно как. Конечно, нужно было с этим что-то делать, но что тут поделаешь? Врачей нормальных после Вспышки было не найти, да и этим маньякам в белых халатах Артур не очень-то доверял.
Он сидит на скрипучем табурете, раздвинув ноги и положив локти на колени, а подбородок - на сложенные вместе кулаки. Такая поза позволяла хоть немного расслабиться, позволяла мышцам пару минут отдохнуть. Те измученно заныли, окончательно отказываясь работать. "Хорошо," - думает парень, и ему действительно хорошо впервые за очень долгое время. Кто же знал, что для счастья нужно так мало?
То, что Питер вздрогнул, когда Артур коснулся его плеча пальцами, не было неожиданностью для Артура. Он, как и сам Йегер, выстраивал вокруг себя стены высотой в несколько десятков метров, которые не было взять штурмом даже самой оснащенной армии. Личное пространство - это самая ценная вещь - из нематериальных, - которая есть у человека, и вмешательство в него - непростительная ошибка. Кажется, Артур ее совершил. Он бы извинился, да только он не делал этого никогда, и не умел особенно.
Парень скользнул взглядом по новому знакомому и отвернулся к окну, глядя в одну точку. Больше он себе подобного не позволит.
Я живу в том районе, где мы встретились. Мне там не нравится, но я не могу бросить мать, - мальчик заговорил куда более скованно, и Артур почувствовал себя неуютно, чувствуя, как дистанция между ними увеличилась.
- Я, наоборот, от своей матери сбежал. Она у меня хорошая, но уж больно любвеобильная, - он скривился, думая о постоянных любовниках своей мамаши. Каждый из них приносил море отрицательных эмоций, и постепенно образ мамы все больше выцветал в сознании Йегера, смешиваясь с образами ее хахалей.
- Думаю, ей есть, о ком позаботиться. И есть кому позаботиться о ней... - чуть слышно вздохнул, - Я не видел ее больше четырех лет.
Родственные узы никогда не были для него чем-то важным. Если многие придавали этому большое значение, то для Артура был важен только он сам. Полагаться всегда можно только на себя самого - по крайней мере, если что-то пойдет не так, то всегда знаешь, на кого свалить всю вину.
- Слишком давно, - подытожил парень, с трудом вставая с табуретки и стаскивая с себя пальто и оставаясь в одной майке. Не найдя ни вешалки, ни крюка, он небрежно кинул сложенное вдвое пальто на многострадальный табурет и направился в комнату.
- Единственное, чего мне сейчас не хватает - это сна, - он зевнул, прикрывая рот кулаком. - Если ты не против, я бы поспал, - парень помолчал, почему-то долго собираясь с мыслями, - я найду тебя позже, ладно?
Парню отчего-то не хотелось, чтобы Пит уходил, но усталость была сильнее его. Зевая, он добрался до койки и плюхнулся на нее. Пружины опасно прогнулись под его весом, но выдержали. Буквально через пару минут он погрузился в сон.

Сегодня ему не приснилось абсолютно ничего. Наверное, это самый приятный вид сна - никакой - когда организм не тратит энергию на осмысливание той ерунды, которая периодически видится во время сна. Нет, пустой сон проходит восхитительно, как один миг, принося с собой энергию и бодрость. Относительную бодрость.
Проснувшись, Артур не торопится подниматься с кровати, моргая, чтобы хоть как-то сфокусировать зрение. Абсолютно все мышцы ломит от вчерашней дикой нагрузки на них, и, кажется, эта неприятная боль не пройдет еще очень и очень нескоро. Йегер тихо охнул, когда поднял руку, чтобы подложить ее под затылок вместо подушки - мышцы протяжно застонали, а предплечье будто свинцом налилось. Да, давненько он не совершал таких больших переходов - уже отвык от этого. Тело без должных физических нагрузок и нормированного питания отказывалось нормально слушаться его.
Он прислушался. В квартире тихо, только слышно тихое тиканье часов с кухни. Странно, вчера он и не заметил, что в квартире есть часы. Это казалось отголоском того, старого, мира, - то, чему не место было больше в новом мире. А к чему вообще ему сейчас часы? Будто Артур следит за временем. Он не живет по расписанию, не ложится спать и не просыпается в какое-то определенное время. Вся его жизнь подчинена велению организма - ест тогда, когда желудок запросит, спит, когда сил бодрствовать уже нет. В каком-то смысле это и есть свобода: свобода от общественного мнения, от навязанных всеми принципов и правил. Именно этого, кажется, Йегер и добивался с самого своего детства.
Кроме тиканья часов не слышно ничего - значит, его новый знакомый уже ушел. Артур почувствовал легкий укол сожаления - что-то заставляло его чувствовать себя рядом с Питом относительно комфортно несмотря на неловкость, возникшую между ними накануне.
- Ну и чем займемся сегодня? - еле слышно пробормотал Артур, разговаривая сам с собой и уставившись в потолок. Привычка вести беседы с самим собой выработалась за годы одиночества. Иногда парню даже казалось, что ему кто-то отвечает. Раньше его бы назвали сумасшедшим, больным на всю голову, но теперь до этого, вроде как, нет никому дела. В конце концов, разговаривать с самим собой было куда приятней, чем со знакомыми и не очень людьми.
Когда лежать и бездельничать уже становится совсем невыносимо, Артур с трудом, болезненно потягивая каждую мышцу, чтобы придать ей хоть какое-то более-менее рабочее состояние, поднимается со скрипучей койки и протяжно зевает, прогоняя остатки дремоты.
Он внезапно замечает Питера, мирно спящего на полу его комнаты около комода. И как Артур не увидел его раньше? Пожалуй, стоило побольше смотреть по сторонам, а не в потолок. При виде мальчишки Артур многозначительно хмыкает и тихо бормочет себе под нос:
- Вот неожиданность-то.
Во рту отвратительно сухо, и парень как можно более неслышно идет в кухню, чтобы выпить воды. Бутилированной, естественно, не имеется, зато водопроводная, со скрипом, но все-таки льется из старенького расшатанного крана. Она желтоватого оттенка и на вкус слегка отдает железом, зато ее хотя бы можно пить.
Напившись, Йегер поворачивается в сторону входной двери, чтобы взглянуть в зеркало и привести себя в порядок - скитания скитаниями, а старые привычки никуда не уходят. Артур всегда старался следить за тем, как он выглядит, и сейчас у него наконец-то появилась относительно цивилизованная возможность это сделать.
Стараясь ступать как можно тише, Артур подошел к разбитому зеркалу на трюмо и взглянул на себя: вроде, сегодня парень выглядел чуть лучше, чем вчера. По крайней мере, синяки под глазами заметно уменьшились и побледнели, на щеках вновь появилось некое подобие здорового румянца. Пятерней он пригладил растрепавшиеся после сна темные волосы и, удовлетворившись увиденным и вернувшись в спальню, взглянул на Питера.
Тот сидел на полу так, будто накануне он просто присел отдохнуть и случайно заснул. Мальчонка выглядел так умиротворенно, что Йегер улыбнулся уголками губ и осторожно, чтобы не разбудить парнишку, присел рядом, вытянув ноги и стараясь особо не глядеть на Пита. Обычно, когда он пристально смотрел на спящих людей, те тут же просыпались - он частенько проделывал такой трюк с матерью в детстве: просто, чтобы развлечься. Поэтому, чтобы не пялиться на своего нового знакомого, Йегер уставился в потолок. Тот оказался странного цвета - когда-то, видимо, белый, теперь он был сероватым с желтыми разводами от когда-то бывших тут потопов.
Вроде ничего не изменилось, а как-то лучше все-таки стало. То ли присутствие Питера так подействовало, то ли все дело в ржавой воде, которой он только что нахлебался. Кто его знает-то?
По потолку прополз небольшой, размером с подушечку пальца, паук. Он деловито полз куда-то по своим паучьим делам. Посмотрев в том направлении, куда полз членистоногий, Йегер заметил паутину, в которой запуталось несколько мух, некоторые из которых еще беспомощно шевелили лапками, надеясь выбраться.
Переведя взгляд на Питера, Артур заметил, что тот уже начинает просыпаться. Когда паренек открыл глаза, Йегер то ли улыбнулся, то ли ухмыльнулся, глядя на нового знакомого.
- Доброе утро, - а какое вообще сейчас время суток? - Как спалось?

Он знал это чувство, когда хочется все - провалиться под землю, умереть, что угодно - лишь бы не просыпаться, не открывать глаза, не позволять солнечному свету окончательно пробудить себя. В конце концов организм сдается на милость природы, и ты просыпаешься - злой, растрепанный, ненавидящий весь мир и желающий, чтобы вечер скорее наступил, и сон бы взял свое.
Хочется спросить, почему Питер решил вернуться, но Артур молчит. Смотрит куда-то вбок, чтобы не смущать мальчишку, но все равно замечает его растрепанный вид. Он не выглядит нелепо или забавно, как ему, наверное, кажется - Артур просто привык к такому своему виду каждое утро, поэтому губы трогает лишь легкая понимающая улыбка.
Интересно, долго он тут сидит? Почему не вернулся домой, не боялся ли оставаться с ним наедине? Почему-то Йегеру совершенно не пришло в голову, что чужой человек провел несколько часов рядом с ним, спящим и относительно беззащитным. То ли все дело было в том, что Пит был еще совсем юным и не внушал той угрозы, что исходила от мужчин и парней на несколько лет старше его, то ли причина крылась в том, что Артур ощущал рядом со своим новым знакомым - будто он выпил успокоительного или слегка выпил - спокойно и уютно.
- Сколько счас?
- Ща гляну. Тебе воды налить? - насмешливо улыбается, глядя на шухер на голове пацана, но не трогает, как бы ни велико было желание растрепать еще больше уже и так взлохмаченные волосы.
Нет нужды ждать ответа на свой вопрос - он и так видит, как спалось Питу. На полу вообще спать не очень удобно, а уж в полусогнутом состоянии - тем более.
Артур поднимается и идет на кухню, чтобы глянуть время. Пит тоже встает - чтобы умыться и привести себя в порядок. Йегер думает - сколько времени нужно парню, чтобы выглядеть как вчера? Оказывается, не очень много. Пока парень шел на кухню и обратно, его новый знакомый уже успел умыться и накраситься снова. Его чистое лицо выглядело еще моложе, чем накрашенное, но Артуру запомнился именно его образ с подведенными глазами - он отметил для себя, что это выглядит чертовски привлекательно.
На кухне он налил воды в стакан, немного подождав перед этим, чтобы вода немного слилась и стала чуть менее желтой. Конечно, ожидать кристально чистой жидкости не приходилось, но это было лучше того, что Артур пил ранее. Усмехнувшись на громко донесшееся "п*здец" из ванной, он идет в комнату, чтобы поискать расческу.
Стрелки на часах показывали полшестого утра, о чем Йегер сообщил Питу, когда проходил мимо ванной.
- Вода есть? Я бы душ принял.
Найдя расческу в одном из ящиков того самого комода, возле которого спал Питер, парень вернулся в ванную, чтобы отдать ее.
- Тебе идет, - признался он, глядя на то, как парень докрашивает второй глаз кусочком угля.

[audio]http://pleer.com/tracks/5476899fYcF[/audio]
Похоже, он начинал привыкать к здешнему климату - вроде и не холодно особо, хотя, конечно, и не жарко. Может, когда-нибудь он совсем привыкнет. Не хотелось бы оставаться тут на всю жизнь. Дыра страшная, хотя практические полное отсутствие людей в некоторых частях города не может не радовать.
Артур особо не вслушивался в рассуждения Питера о волосах, но в какой-то момент он поймал себя на мысли, что, ни о чем, в общем-то, не задумавшись, просто буравит парнишку взглядом. Очнувшись от этого странного состояния, Йегер спешит отвести взгляд, чтобы не смущать нового знакомого. Впрочем, он уже смущен: похоже, присутствие чужого человека сильно действует ему на нервы.
Да и самого парня несколько смущало, что в его новоприобретенной квартире кто-то есть, причем, уже довольно долго. Однако сейчас все его мысли были исключительно о душе. Он никогда не позволял себе выглядеть плохо, как бы херово ему ни было, как бы ни мало денег было в его распоряжении, как минимум пальто всегда было идеально чистым. А сейчас, после нескольких дней ходьбы по пустыне, он был едва похож на себя обычного. Перед тем, как войти в город, он размотал тряпки, которыми были обернуты ладони и шея, и теперь кожа была буквально располосована - коричневатые полосы там, где к поту прилипли грязь и песок, и светлые - там, где кожа была защищена тканью. Волосы, хоть и не особо свалялись - несмотря на то, что они были не такие длинные, как у Пита, - но все равно выглядели не лучшим образом. Да и в целом Артур ненавидел ощущение грязи.
- Подводка, - совершенно невозмутимо ответил парень, глядя на Питера сквозь зеркало. Тот, при кажущемся спокойствии, кажется, весь похолодел изнутри. Йегер такое видел сразу - мальчишка, кажется, думает о том, что сейчас его прижмут к стене и изнасилуют.
"Нихера," - усмехнулся. Сейчас его заботила исключительно грязь на собственном теле. Хотя и о теле Питера он, признаться, тоже думал - мельком: эта мысль сразу же отправилась на задворки сознания как неуместная в тот момент.
- Заканчивай тут, если не хочешь лицезреть меня голым, - усмехнулся Артур, подгоняя парнишку. И правда - на кой черт проводить перед зеркалом столько времени? На его памяти, была у него одна девица - поправляла макияж каждую минуту: утром, вечером, перед сексом, после секса... хорошо, что не во время. Они провели вместе около недели, и Йегер ни разу не видел ее не накрашенной. Она запомнилась, кажется, только благодаря этому.
Наконец Пит закончил. Артур выгнал его из ванной, предоставляя самому себе, и, закрыв скрипучую дверь и скинув одежду на пол, встал в душевую кабинку. Вода полилась не сразу, но уже довольно скоро она резво лилась из душа, смывая всю грязь с волос и тела парня.
"Пох*й, что желтая," - мыться в ржавой воде было куда лучше, чем выглядеть как бездомный, коим он, по счастью, уже не являлся.
Закончив, он натянул одежду на мокрое тело, не вытираясь. Шмотки были грязными и пыльными, но другой одежды у него не было. Как-нибудь он их постирает, но сейчас было не время, да и желания заниматься подобной работой не было.
Артур вышел из ванной, думая, тут ли еще Пит или он дочесал свои патлы и оставил его в одиночестве?

Его новообретенная квартира оказалась неожиданно тихой - слишком тихой для уже отвыкшего, как ни странно, от тишины, Артура. Он слишком много времени провел наедине с собой, чтобы вторжение незнакомца, нового человека, никак не отразилось на парне. Йегер с удивлением обнаружил, что квартира полна еле слышных звуков, своих собственных. Часы тикали громко, навязчиво вонзаясь в мозг сквозь барабанные перепонки. Дверь, ведущая в ванную, поскрипывала, когда ее открывали и закрывали - видно было, что ее не смазывали даже до того, как предыдущие хозяева по какой-то причине покинули квартиру. Пол под линолеумом с рисунком под паркет скрипел и визжал при каждом шаге, особенно возле ванной - видимо, в свое время туда кто-то вылил приличное количество воды, и все совсем отсырело.
Похоже, хозяева очень давно ушли отсюда, и, видимо, соседей у него не было - кроме естественных звуков давно построенного дома, ничего другого Артур не услышал. Значит, вероятность заболеть Вспышкой была мала. Это было хорошо, ему еще рано умирать.
Парень прошелся по квартире, заглядывая в каждую комнату, но Питера нигде не было видно. "Значит, ушел, пока меня не было," - без каких-либо эмоций мысленно констатировал Артур. Выходит, Йегеру не послышалось, когда он сквозь шум воды услышал слова нового знакомого о том, что он уходит. Интересно, почему он вообще решил перед ним отчитаться? Чувство долга из-за нескольких часов, проведенных вместе под одной крышей? Желание быть вежливым? Артур не знал.
В спальне, в углу между двумя стенами, стоит фоторамка с фотографией какой-то парочки - это парень видит, даже не наклоняясь и не особо присматриваясь. Когда он в прошлый раз был в спальне, ее тут не было, и это кажется Йегеру чем-то неправильным, лишним в вот-вот установившемся порядке в его жизни. Он поддел фоторамку носком ботинка и перевернул ее так, чтобы не видеть счастливых лиц людей. Артур не верил в любовь. В его жизни подобного чувства не было, но парень верил в существование привязанности. Пожалуй, именно это некоторые и называли похабным и истрепанным словом "любовь". На деле любви не было, просто каждый вкладывает в это слово то, что он хотел бы получить от партнера: верность, доброту, заботу и прочее, и прочее. Некоторые просто не умеют без этого жить.

Питер не пришел на следующий день, и через день тоже. Артур не особо скучал, но какой-то частью разума понимал, что вот он был - а вот его нет. Так бывает. Его разум был занят несколько другими, более насущными вещами - например, как найти еду, не работая при этом. Проблема решилась быстро - он своровал кое-что у семьи, состоящей из папашки с двумя малолетними детьми. Муки совести не посещали его, хотя Артур знал, что, скорее всего, теперь они будут голодать. Зато у него все будет хорошо, а главное для Йегера - это он сам.

Примерно через неделю Артур прогуливался по городу, стараясь держаться как можно менее людных улочек. На улице было холодно, но, к своему удивлению, парень уже умудрился привыкнуть к здешней температуре. Он, конечно, кутался в плащ, но уже не мерз настолько, что желал умереть.
К своему удивлению, он оказался там, откуда все началось - на той улочке, где он впервые встретил Питера. Пацана там не было, но Артур почему-то решил сесть на то самое место, где в прошлый раз сидел его новый знакомый. Йегер примостился на холодной каменной ступеньке, вытянув ноги вперед и широко расставив их. Сгорбившись, он достал из кармана пальто пачку сигарет и прикурил одну.

Ко всему можно привыкнуть, вот и Артуру, в общем-то, не составило особого труда обжиться в своей новой квартире. Парень даже уже начал называть ее "своей", а не "эта квартира". Потихоньку обставлял ее, подворовывая у людей из соседних домов и мародерствуя в других квартирах. Кажется, Йегер начинал задумываться о том, чтобы остаться тут на более продолжительное время, чем он планировал. И даже холодный климат не особенно пугал его - в конце концов, это была решаемая проблема.
Однако сейчас Артур замерз. Каменная ступенька неприятно вытягивала из него все тепло, а ветер, казалось, пронизывал насквозь. Он устал ждать, хотя и не понимал, чего, собственно, ждет. Почему он хотел увидеть Питера? Зачем? Парень никогда не искал ничьего общества, да и сейчас не собирался. Но... да кто знает, почему он сюда приперся. В любом случае, раз уж пришел, то почему бы и не остаться?
Через четверть часа и три выкуренных сигареты Артур наконец-то был вознагражден за свои ожидания. Знакомая тонкая фигурка его нового приятеля была так узнаваема посреди безлюдной вымершей улицы, что Йегер, наверное, мог бы распознать ее и за километр. Питер шел молча, насупившись и глядя перед собой. Кажется, его терзали какие-то собственные мысли, однако Артур, особенно не отличавшийся чувством такта, решил окликнуть нового знакомого, оторвав его от внутренних терзаний.
- Выглядишь паршиво, - вместо приветствия, совершенно искренне заявил парень. Пит и правда будто всю неделю думал о чем-то серьезном, к тому же, похоже, он работал - судя по предыдущему его рассказу, парнишка работал, чтобы прокормить мать.
- Занят? Я тут нашел в своем доме выход на крышу - там решетки распилены - хочу сходить. Сгоняем?
Он не спрашивает, чем Питер занимался все это время. Во-первых, не хочется, чтобы паренек решил, что Артур думал о нем. Потому что это не так. Почти. Во-вторых, захочет - сам все расскажет, правду из Питера Йегер вытягивать клещами не собирался.
На крыше оказалось еще холоднее, чем внизу. Оно и ясно - ветер, куда более своенравный, тут хлестал по лицу, забирался под одежду. Артур нашел недалеко от лестницы давно уже не функционирующую будку, в которой уже никогда не будет электричества, и сел на пол, прислонившись спиной к белой стене. Полы пальто не особенно спасали от холода, но это было лучше, чем ничего.
Артур дождался, пока Питер присядет рядом, и достал из кармана сигареты и коробок старых спичек. Одну сигарету он протянул мальчишке, а другую сунул в рот. Безуспешные попытки зажечь спичку оканчивались ничем, пока Йегер не нашел удобное положение, чтобы ветер не сдувал крошечный слабый огонек.
Нужно было, наверное, как-то начать разговор, однако Артур не знал, что можно сказать. Впервые в жизни молчание тяготило его. Это было тяжело, непривычно и, как ни странно, волнительно. Новый опыт всегда предполагает, что ты чему-то научишься - так какая разница, что ты чувствуешь сейчас, если в следующий раз ты уже будешь совсем другим человеком?
- Почему ты проводишь время с незнакомцем? На моей памяти, ты первый, кто так делает, - сейчас никто никому не доверяет, тем более, незнакомым людям.

- Чего? - не нравится, видно, парню взгляд Артура. Ну а тот не виноват, что новый знакомый интересен ему - он рассматривает Питера так, словно он - какое-то животное. Сейчас зверей почти не осталось, тем более, каких-то редких, но раньше их водилось в достатке - и многих Йегер помнит из детства.
Питер похож на... ворона - не на ворону, а именно на ворона. Они до сих пор иногда встречались, особенно в пустынных, заброшенных частях городов. Умные, статные птицы, они ничуть не были похожи на глупых голубей или суетливых воробьев. Конечно, Питер не казался ни статным, ни спокойным, однако в нем заметно было какое-то благородство - не кровное, но благородство духа. По нему видно было, что он стойко переносил все невзгоды и не жаловался, когда жизнь подкидывала очередной кислый лимон. Артур видел в новом знакомом родственную душу, и это заставляло его испытывать какой-то необъяснимый интерес к нему.
На вопрос он отвечает пожатием плеч - кажется, этим ответом Питер вполне удовлетворяется, потому что говорить что-то он не требует.
Йегер рассматривает дырявые джинсы Питера, думает, насколько сильно дует ветер сквозь рваные дыры, сквозь которые виднеются тощие бледные ноги. В этом парнишке, кажется, вообще нет ни жира, ни мяса, он весь - словно спичка, и, казалось, подуй ветер еще хоть чуточку сильней - и Питера сдует с крыши. Неловко получилось бы.
- Боюсь, - честно признался Йегер. Больше всего он боялся заболеть и окончить свою жизнь, как все те, о ком говорили на улицах, боялся стать похожим на искореженные болезнью, покрытые язвами и струпьями, лица на городских плакатах.
Он затянулся и, немного подержав дым во рту, выпустил его в воздух. Ветер тут же унес его в сторону и разметал по небу так, что скоро от него не осталось и малейшего напоминания.
- Может безбашенный, может, нет. Не знаю. Ты вроде не больной и не заразный, а больше я ни с кем тут не общаюсь. Я же не долбо*б, чтобы шататься по кварталам, кишащим хрясками.
Он встал и подошел к краю крыши. Оттуда открывался живописный вид на унылый серый город, словно накрытый таким же унылым и серым небом. Внезапно, совершенно из ниоткуда, появилось желание спрыгнуть вниз, и лететь-лететь-лететь - улететь куда подальше от этого всего, туда, где нет Вспышки, где нет ПОРОКа и агрессивных заразных хрясков. Однако он прекрасно понимал, что таких мест нет - вся планета на грани вымирания, а, если Йегер вдруг решится на прыжок - ничего хорошего из этого не выйдет. Так рано ему умирать не хотелось.
- Нечего бояться, говоришь... - он усмехнулся и немного помедлил, раздумывая, - То есть, если бы, я, например, предложил тебе сбежать отсюда - куда-нибудь, - куда угодно, - и тебя ничто бы тут не держало, ты бы пошел?